Про Чарльза и Эрика

Второй поток сознания
Если что - я фик собираюсь писать и систематизирую свои хэдканоны. Лучше всего получается в письменном виде.
С Эриком все более или менее просто, потому что Эрик мне близок по духу. С Чарльзом хуже - его любовь к людям и желание сделать все правильно вызывают у меня иногда зубовный скрежет. Но вчера по дороге домой я почему-то подумал про Чарльза и не смог остановиться. Такая боль получилась, такая боль. Хуже чем Аргентина с Ямайкой, честное слово. Раздраконенное сердце и кромешный ужас.
читать дальше
С чего начался Чарльз? С желания помогать людям. Мутантам. Вообще просто помогать. Просвещать. Настраивать. Он - учитель с призванием, это хорошо видно. А кроме этого Чарльз еще и просто хороший парень, с отличным воспитанием и образованием. Жизнь идет, поют птички, дисер защитил, профессором назначили - благодать. Хочешь - пей пиво, хочешь - пиши научную работу Сестра под боком. Счастье есть. Не знаю, что собирался делать Чарльз после того, как закончит образование. Может, открыл бы таки частную школу. Может вообще преподавал бы в Оксфорде, иногда крутил романы со студентками и аспирантками, писал статьи и путешествовал по миру с благотворительностью. Но тут возникло ЦРУ и жизнь пошла по известному месту.
Если смотреть на отношения Чарльза с Эриком в это время, то смотреть на них приятно. Чарльз среди наступающего пиздеца (который, впрочем, воспринимается им скорее как приключение, чем как начало войны) находит себе равного. Потому что ну кого еще ему считать равным? Рейвен и прочие - дети. Хэнк немного выделяется, он умный и вообще - но не ровня. Мойра тоже не роляет. А Эрик - он большой, красивый, сильный - прямо как роллс-ройс. Интересный. Другие взгляды. Другая культура, жизненный опыт, образование, мировоззрение. Для Чарльза все это ужасно увлекательно и он смотрит на Эрика как белочка на орешек. С Эриком круто работать. Чарльз, можно сказать, влюблен. Эрик тоже вполне себе восхищен, по тем же причинам. Надо сказать, в моем хэдканоне Эрик никогда не собирался причинять Чарльзу реальный вред. Я так понимаю, в идеальном мире Эрика после первого фильма он строит Чарльзу какой-нибудь институт, сажает его туда, позволяет вести исследования и заходит на чашку чая. То есть, конечно, сначала Чарльза придется поймать, мир разрушить, свой построить, но что делать. Жизнь жестока.
Так о чем я.
После первого фильма у Чарльза наступает пиздец. Наступает он гордо, значительно, располагается, закуривает и садится в любимое кресло. Во-первых, это Чарльз думал, что он повлиял на Эрика и все будет в рамках.Что думал по этому поводу Эрик - мы все видели. Чарльз совершенно не ожидал, что все будет ТАК. То есть он читал про войну и все такое прочее, но он же этого не видел никогда. Это все было как-то далеко. А теперь через его голову прогнали монету и едва не разнесли мир к херам, а лучший друг сидел на нем верхом и бил по морде. Спину, опять же, сломали. И конечно Чарльз, лежа на песке, чуть не умирая от этой боли, а главное от осознания происходящего, говорит ему - это ТЫ, ты виноват! Уходи! Что он имел в виду теперь уже не узнаешь, но мне думается,что не "возьми Рейвен и стань международным террористом". Да, он сам сказал Эрику уйти. Да, и Рейвен с ним послал. А они взяли - и реально ушли! Могли бы, кстати, подумать - у человека башка только что была фантомно нафарширована немецкими дензнаками, ранение в спину и первый бой. Явно чувак не слишком адекватен. Но все получилось как получилось - и Чарльз остался на пляже с Мойрой и ребятами.
Далее пиздец никуда не ушел, а продолжал развиваться и обретать размах.
Скорее всего, долго лечили спину Чарльза. Это было больно. Безнадежно. Врачи говорили - вы встанете! Все же уже зажило! Функции должны восстановиться! Но Чарльз не встает, ничего не восстанавливается и врачи разводят руками. Почему я думаю, что спина зажила? Потому что хер бы тогда Чарльз встал после сыворотки. Но об этом позже. так вот - Чарльз сидит в кресле. Чарльз организует школу. Приезжают дети и он как-то отвлекается, но ему по-прежнему пиздецки плохо. Поддержать его некому - Хэнк не умеет этого делать, да и Чарльз чувствует за него ответственность. Он у Хэнка единственный по сути близкий человек, куда Хэнку идти? Обратно в ЦРУ?
Я не знаю точно, когда развалилась школа. Но Чарльз наблюдал за художествами Эрика - а художества явно были, просто так за одну Кубу его бы террористом не признали. Чарльзу неуютно, больно и страшно. Страшно за себя. за школу, за Рейвен и за Эрика тоже страшно. Мне кажется, что школа просуществовала вообще недолго.
Потом убили Кеннеди. Тут мог бы быть пересказ фика Андрэ, но я выдвину свою версию. Чарльза пытались привлечь к показаниям. Но он раз за разом отклонял приглашения побеседовать, а когда они явились к нему домой - оказался пьян и послал их нахуй прямым текстом. Сказал, что он не знает этого человека, не хочет иметь с ним ничего общего и вообще у него есть алиби на тот день, все могут убедиться. ЦРУ посмотрело на этот праздник жизни и решило - да ну его. В самом деле. Процесс-то уже практически окончен.
В жизни Чарльза наступает беспросветно-черная полоса.
Он сидит дома и днями пытается разобраться, где лажанулся. Он сидит в своем кабинете, смотрит на фото Рейвен, на шахматы, на пепельницу... Я не в курсе, курил ли Эрик, но Чарльз не курит, а пепельница металлическая. Мысли в голове идут по кругу. Что я за мудак - думает Чарльз. Почему я отказался пойти на суд? Какая цена моим заявлениям, если я не могу элементарно поддержать человека, которого судят по ложному обвинению. Чарльз не верит, что Эрик убил Кеннеди. При этом он отказывается говорит об этом, потому что подозревает сам себя в предвзятости. Чарльз злится на Эрика. Чарльз топит себя в алкоголе и ему омерзительно на себя смотреть. Школу не удержал, сестра - террористка, сам в кресле.
Хэнк меж тем придумывает сыворотку. Когда он в первый раз обнаруживает, что Чарльзу удается ходить, если нет телепатии - то очень удивляется. А потом выдвигает гипотезу.
Чарльз, - говорит Хэнк. - У тебя психосоматический паралич.
Чего? - говорит Чарльз, отрываясь от утренней порции вискаря. - Что у меня?
И Хэнк долго доказывает, что если при отсутствии телепатии ноги включаются, то значит, физиологические причины тут не при чем. Телепатия не должна выключать ноги. Она может их включать при редком стечении обстоятельств, но отрубать не может! А раз Чарльз ходит без телепатии, значит ноги у него в порядке, и спина тоже в порядке. Не в порядке только голова. Хэнк делает предположение, что все штуки, существующие в здоровой голове, в голове с телепатией десятикратно увеличиваются. То есть защитные механизмы, психические процессы и все такое прочее принимает самые нелепые формы. У обычного человека вполне может развится психосоматическая хромота - вспомним доктора Уотсона в кино и у меня есть примеры из жизни. А Чарльза ударили в спину - метафорически и физически. Его предали. Его бросили - он ощущает это именно так. Он потерял почву под ногами, лишился половины себя. И телепатия, усилив психосоматику, отняла у него ноги. Он просто не поверил, что выздоровеет, ему казалось закономерным стать инвалидом - он им и стал. А когда телепатия отключается, то отключается и эта иллюзия. Так люди с нервным заиканием говорят под гипнозом или когда себя не слышат.
Тебе надо к психотерапевту, - говорит Хэнк. - И ты встанешь на ноги.
Да пошел ты в жопу, - говорит ему Чарльз и наливает себе еще виски.
Нельзя винить Чарльза в таком решении. Он не видит смысла в том, чтобы вставать на ноги. Мало того - он видит гораздо больше смысла в том, чтобы отключать телепатию ради ног. Двойной профит. Он не хочет слышать мир вокруг себя. От идеи с психоаналитиком ему тошно. Он даже представить себе не может, как бы это могло происходить.
И в этом состоянии его застает второй фильм.
перед спасением Эрика Чарльз долго накручивает себя. Что сказать. Как себя вести. Эрик вызывает бурю эмоций и заставляет прикоснуться к таким воспоминаниям, которые Чарльз не хотел бы трогать. Эрик просто-таки персонификация этих воспоминаний. И, конечно, когда он видит Эрика, он заряжает ему в лицо. А что вы хотите после такой накрутки? Надо же ему эмоционально разрядиться как-то. Он с радостью бросается в разговор с человеком, с которым действительно есть что обсудить. Потому что Эрика легко винить во всем. Ты меня бросил! - радостно орет ему Чарльз истину последних лет. Это как оргазм. Наконец-то!
Эрик, понятное дело, охреневает. Он-то подумал, посидел, настроился на конструктивный диалог (как он его понимает). А так-то у Эрика есть что сказать.
Второй фильм тоже все видели.
В конце Чарльз остается в некотором просветлении. В каком-то смысле они с Эриком даже поговорили. Обсудили. Рейвен перестала быть террористкой. Стало легче. Какое-то время он прислушивается к новостям, но Эрик исчез. Чарльз понемногу успокаивается. Поднимает школу. начинает преподавать. Ему, конечно, все еще тяжело. Все на нем. Хэнк, кстати, не забыл идею с ногами и у него накопилось к Чарльзу что-то такое в душе, но Хэнк хороший мальчик и молчит. лучше б орал. Чарльз занимается с детьми. У него нет времени на себя. Он весь в детях.
И тут Апокалипсис.
Эрик неожиданно сам для себя возмутился, когда полезли к Чарльзу всерьез. Погодите-ка, нельзя убивать Ксавье всерьез! - подумал Эрик, выходя из глубокого погружения в себя. Стоять вообще. Кудабля. А дальше были буква х и выступление Джин Грей.
Расстаются Эрик с Чарльзом мирно. Эрик чует экзистенциальный кризис и стремится убраться подальше. Чарльз отпускает его, но неохотно. Чарльз начинает понимать, что где-то был неправ и что-то у него не решено еще. Вместе с тем он чувствует облегчение - Рейвен взяла на себя боевую подготовку детей. Она - сильный лидер, который необходим школе. а Чарльзу останется его любимое преподавание и наставничество.
И тут у Чарльза находится время на себя. Он вспоминает то, что говорил Хэнк. И может вот тогда...
Но это совсем другая история.

Длинновато получилось, но это еще пунктиром основные ветки.

Поток сознания
Потом начал думать про Эрика. Вот у чувака натуральный экзистенциальный кризис. До первого фильма все было понятно. После первого фильма стало тоже все понятно, но по-другому. Я-плохой, жестокий человек, но это правильно, потому что мир жесток и все тлен. В борьбе обретешь ты право свое. Братство мутантов. Революция. Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем. С Чарльзом лучше не встречаться, потому что а) он - хороший, идеалист и вообще другая сторона и б) я ему спину сломал, от этого стыдно. Но не признаваться же в этом Чарльзу. Еще чего. Потом второй фильм. Предположим, что Эрика посадили в тюрьму не потому, что он это позволил. Но даже если позволил наказал себя. Неправильно действовал - посиди, подумай. Не думается - еще подумай. Прогрессивная школа воспитания имени Шоу - другой у Эрика нет, по Чарльзу его воспитывал только Чарльз. Как-то пошло звучит. Ну ладно. Вышел из тюрьмы - снова все понятно. Рейвен угрожает разрушить реальность - давайте восприпятствуем просым способом! Ах нет? Ну, суки. Но я же все равно всем помогу. Я знаю методы. Стадион! Пыщь-пыщь. А потом Эрик видит, как сбывается то, о чем говорил Чарльз. Единственный раз в жизни - господи. Мутант спасает президента и президент не приказывает убить мутанта за это. Потом Эрик уходит и наблюдает, как Рейвен становится героиней, а Чарльз снова делает школу. Боже - думает Эрик. Я был не прав. Плохой, плохой мальчик. Но к кому идти с этим пониманием? К Чарльзу? Хрен - за спину все еще стыдно, потом за стадион тоже душа болит. Не дождется. И Эрик идет строить жизнь по заветам Чарльза. Добро, дом, птички, тяжелая работа. Встречает любимую женщину. Заводит ребенка. И думает - действительно, к херам политику и человечество. И даже совершает добрый поступок. Но люди не ценят. В голове Эрика взрывается фейерверк, это подхватывает Апокалипсис, кони, люди, Египет, Марвел, что вчера было. И после этого всего остается Эрик, который неожиданно для себя сделал выбор, защитил Чарльза, построил школу, посадил дерево. Что делать - хрен его знает. Экзистенциальный кризис. Главное - не остаться с Чарльзом, а то со временем непонятки как-то растут и растут. Такие люди, как Эрик, не умеют обсуждать свои ошибки. Они умеют их исправлять или начинать все сначала. Причем так, что лучше б они просто ошибались и не рефлексировали. А с Чарльзом сложно - спину обратно не восстановишь, отношения сначала не начнешь. Ужасный человек.